Это тело остановилось в процессе превращения. Оно не живое и не мёртвое, не человек и не скульптура. Оно перешло грань, за которой плоть перестаёт быть телом и становится веществом. Кожа напоминает гипс, мышцы — складки ткани, дыхание почти отсутствует. Пространство вокруг него — не интерьер, а камера внутреннего мира, где каждая вещь отражает его распад. В зеркале — эхо его собственного жеста: фигура, оборачивающаяся к себе, но уже не способная распознать себя. Здесь всё — не о красоте, а о границе, где движение становится молчанием, а жизнь — следом формы, продолжающим существовать без источника.